15 декабря 2021
Вадим Данькевич, врач ортопед-травматолог, кандидат медицинских наук, врач высшей категории, лауреат Государственной премии, Заслуженный врач Украины
Мой путь в ортопедию-травматологию начался сразу после окончания Киевского мединститута имени Богомольца – в 1981 году. Мне удалось попасть к выдающемуся организатору медицины Константину Сергеевичу Терновому, который тогда был руководителем 4-го Управления. Он создал новую клинику на базе 9-й больницы — Институт ортопедии и травматологии — и набирал молодых врачей овладевать этим направлением. Он был отличным организатором, и вырастил целую плеяду талантливых руководителей. Многие из тех, с кем мне пришлось бок о бок работать в его команде, сейчас сами являются руководителями или ведущими специалистами отделений травматологии и ортопедии в Украине.
Именно по приглашению Тернового к нам приехал американский профессор Кегги — это был как раз год обретения Независимости Украины, 1991. Он привез с собой протезы, мы подготовили ему пациентов, и были первыми в Украине, кто имел возможность ассистировать и учиться у мировых мастеров по эндопротезированию. Потом к нам приезжали другие мировые звезды — профессор Стински, профессор Пархофер (признанный немецкий хирург-ортопед). Они имели разные техники, разные подходы, но это все было очень интересно и полезно для нас. К сожалению, технически мы очень отставали — не было навыков, оборудования, специального инструментария, не было самих эндопротезов. Но постепенно крупные производители начали регистрировать представительства в Украине, что дало возможность развиваться эндопротезированию более активно.
Тогда в Украине было негде и не у кого учиться. Благодаря нашему руководителю Константину Терновому мы имели возможность учиться за границей: часть наших врачей уехала в Америку, к тому же Кегги. Я уехал, например, в Германию. Учился у коллег в клиниках Шарите, университетской клинике Билефельд. Когда я стал руководителем, я не только сам ездил, но и своих ординаторов отправлял туда. И еще до Брауншвейга. То есть, у нас было две таких базы, куда мы ездили учиться, потому что Брауншвейг – это в основном коленные суставы, а в Билефельде – это тазобедренные. Хотя университетская клиника огромна, и делалось там все. Нам было все интересно — мы были как «разведчики», добывающие знания и опыт.
Вообще-то врачи – это такие люди, которые пришли в медицину, и они не могут быть равнодушными к новым знаниям. Есть «разнарядка» или нет, они все равно будут интересоваться, потому что нужно помогать нашим пациентам, нужно помогать людям. И если ты это умеешь, ты это сделаешь. Если нет, то ты будто бы на обочине столбовой дороги. Поэтому учились все, кто был предан медицинскому делу. Мы, например, с Анатолием Викторовичем Самохиным с 1992 года за свой счет, во время отпусков ездили в Германию, учились, смотрели на работу иностранных коллег. Хотя на тот момент у нас пока нечем было оперировать — ни инструмента, ни протезов. Хирургия и ортопедия с травматологией в частности — это рукоделие. То есть, делаешь ты руками, и если у тебя руки умелые, технически развитые, и голова тоже, то у тебя получится. А если руки не могут что-либо делать, то ничего ты не сделаешь даже при наличии лучших условий.
Так получилось, что по учебе и научной работе у меня был еще один учитель. Это Олег Эдуардович Михневич, выдающийся хирург и хороший учитель. Он занимался хирургией кисти детей, и некоторое время своего профессионального стажа я посвятил именно этому. Это дало колоссальный опыт и навыки филигранной операционной техники. Ответственность в детской хирургии кисти – колоссальная. Судьбы миллиметра решают, удастся ли результат операции.
Мне даже однажды пришлось оперировать родного брата, хотя в медицине есть предрассудки по лечению родственников и близких. Но он знал, что технически лучше меня никто не сделает в Украине, поэтому настаивал на моей помощи. Операция прошла удачно, хотя волнений и сомнений было много. Операции по поводу контрактуры Дюпюитрена вообще очень сложны и рискованны, потому что каждая последующая имеет гораздо худший прогноз. Надо делать сразу правильно, иначе шансы потерять функцию кисти возрастают.
В Германии, например, менее опытный хирург всегда передаст пациента своим более опытным коллегам, потому что это практика всего цивилизованного мира – действовать в интересах пациента. Мы здесь, в «Обереге», тоже исповедуем такой подход. Недавно была одна операция, и я пригласил своих коллег из Института ортопедии, потому что я знаю, что это люди, которые занимаются именно этим — воспалительными процессами и реконструктивными операциями по эндопротезированию. Мы вместе встали и сделали такую операцию, полностью соответствующую мировым стандартам. Потому что мы из того поколения врачей, понимающего важность обмена знаниями и опытом с коллегами.
Сегодня в «Обереге» у нас самый лучший в Украине уровень технического обеспечения операционной. Для меня как для хирурга это было определяющим фактором при выборе места работы. Потому что я отвечаю и за жизнь человека, который мне доверился, и за его качество жизни после операции. Я много ездил и даже в Германии не видел таких клиник, как эта. Это новая, современная больница, в которой есть все и даже больше, чем в некоторых разрекламированных европейских клиниках. Когда я пришел и увидел своими глазами оснащение операционной, я сразу сказал: «Это мое».
Во вторую очередь сыграла особая атмосфера психологического комфорта, создаваемая благодаря командной работе единомышленников и людей с высокими нравственными стандартами. Я мало видел больниц, где такой дружеский, откровенный коллектив, который друг другу помогает и доверяет.
И третье – логистика. Продумана до мелочей. Каждая деталь несет функцию от удобства, эргономики до защиты пациента от инфекций и любых осложнений. И эти три составляющих придают уверенность, что здесь нужно работать, развивать это направление, помогать людям жить полноценной жизнью. И самое главное, что я спокоен за больного, за его будущее, за результат нашей работы.
